– Здравствуйте. – Я села рядом с директором.
– Ты была знакома с Фёдором? – Следователь приготовился записывать мой ответ.
– Да, мы же учились в одной школе.
– Ты знаешь всех учеников этой школе? – Уточнил он.
– Нет, но этот парень был другом моего одноклассника.
– В каких отношениях ты была с погибшим?
– Ни в каких. Он просто друг моего одноклассника.
– Как бы ты охарактеризовала его?
– Почему я должна его охарактеризовать? – Не понимала я. – Он не был моим другом, товарищем. Мы даже ни разу не разговаривали!
– Марьяна, – спокойно сказал папа Ксени, – правильно ли я понял, что с этим мальчиком ты не знакома лично? Не общалась, не гуляла и нигде не пересекалась, кроме школьных коридоров?
– В прошлом году мы были в одной группе на летней отработке. Иногда в расписании нам ставили совместные уроки физкультуры. Кроме этого я больше нигде его не видела.
– Как он вёл себя с другими людьми? Кто-то мог желать ему зла?
– Я… Я не знаю. – Мои ладони вспотели и я обтёрла их о брюки.
– Федя был хорошим добрым парнем, но только в узком кругу. Со мной, моими друзьями или теми, кто не входил в их компанию, он был агрессивным и… Плохим…
Следователь быстро записывал каждое моё слово, а затем пристально посмотрел на меня.
– Как ты думаешь, Марьяна, ему мог кто-то желать смерти? Может, кто-то из тех, кого он сильно обидел?
– Он умер от передозировки наркотиков, разве не так?
– Есть подозрения, что ему помогли. – Голос следователя не выражал никаких эмоций, а я пыталась понять, подозревает он меня или нет.
– Я думаю, Марьяна сказала всё, что знала. – Вмешался Марк Георгиевич.
Папа Ксени похлопал меня по плечу и улыбнулся.
На ватных ногах я вышла из кабинета и замерла.
Следователи не ищут наркоманов, они ищут убийцу…
* * *
Второй раз в жизни я была в этом театре, но сейчас всё иначе, чем в первый раз. Павел Иванович уже убрал новогодние декорации, теперь в большом зале ряды из кресел, несколько парт, на которых лежали стопками книги и распечатанные страницы текста.
Павел Иванович и молодая девушка, немного старше меня, стояли на сцене и ждали, когда все займут свои места.
Я села в первом ряду рядом с Женей.
– Добрый день! – Голос девушки был очень мягким. – Меня зовут Карина, и я буду с вами заниматься художественным чтением!
– Карина актриса в моём театре, – объяснил Павел Иванович, – так же она будет помогать ставить нам спектакли, проводить пробы. Мы будем всегда с вами на связи, если у вас появятся вопросы – позвоните мне или Карине.
Следующий час мы знакомились, Карина решила провести психологическое тестирование.
– Я люблю сцену, занимаюсь в этом театре уже одиннадцать лет, но родители настояли на том, чтобы я получила психологическое образование. Есть очень хороший тест, он помогает нам понять нашу внутреннюю суть.
– Мне нравится психология! – С улыбкой сказала Женя.
– Очень хорошо! – Кивнула девушка. – Я задам каждому только один вопрос. Ответьте на него и объясните свой ответ. Итак, мой вопрос: «Ты считаешь себя плохим или хорошим человеком?»
Все по очереди стали отвечать, большинство считали себя хорошими, потому что не совершали поступков, которые бы вредили другим.
– Я не считаю себя плохим человеком. – Улыбнулся Вова. – Я никого не считаю плохим. В глубине души все мы хорошие, просто глубина разная.
– А я плохой человек. – Спокойно сказал Игорь, сложив руки на груди. – Я сделал много хороших и плохих вещей. Меня бы взяли в Хогвартс за умение волшебно врать. И всё же я считаю себя плохим человеком. Не потому, что быть плохим парнем это круто, а потому, что этому миру нужны плохие люди. Тому человеку, которому я принёс много обид, боли, нужен я – плохой человек. Нужен, чтобы отпугивать тех, кто хуже.
Я обернулась, чтобы посмотреть на Игоря, но встретилась с насмешливым взглядом Вовы.
Через двадцать минут Карина закончила занятие и вышла из зала.
– Привет. – Ко мне подошёл Вова. – Так много всего происходит; смерть, экзамены, театр. Мы мало общаемся.
– Привет, – улыбнулась я, – да, времени очень мало… Как ты себя чувствуешь после смерти друга?
– Я любил этого паршивца, несмотря на всё, что он творил. Без него пусто, знаешь? Не знаешь… – Улыбнулся он. – Федя был хорошим, но ведомым. Лично он к тебе неприязни не испытывал, говорил, что у тебя крутой музыкальный вкус.
– Класс, – сказала я, закатив глаза, – очевидно, я должна изменить своё отношение к нему? Куплю гвоздику, отнесу ему на могилу.
– Я не к этому, Маря!
– Просто не говори мне о том, что он относился ко мне без неприязни!
Схватив свою сумку, я вышла из зала.
– Постой! – Догнал меня он. – Я хотел узнать, ты говорила со следователем?
– Да, – пожала я плечами, – я не знаю, почему они хотели поговорить со мной. Может, они подумали, что это я от накопившейся обиды его убила?
– Убила? – Приподняв бровь, спросил он.
– Они думают, что это убийство.
– Они так думают? – Вова провёл по затылку, взъерошив волосы. – Маря, я напишу тебе позже, хорошо? Забыл, что Игорь ждёт.
Я посмотрела, как он быстро сбегает по ступенькам, а в голове проносилась только одна мысль: «А вдруг я не хочу знать правду?»
15Проснувшись сегодня утром от шума на кухне, я уже внутренне ощутила, какой тяжёлый день предстоит. Потягиваясь, я вышла из комнаты и пошла в ванну.
Мои волосы выглядели так, будто безумная сорока торопилась свить гнездо. Зрительно оценив масштаб этой трагедии, в мою голову пришли два варианта – сбрить на лысо это безобразие или завязать на макушке хвост и преподнести всем это, как модную укладку. Я потянулась за резинкой.
Окинув своё отражение в зеркале придирчивым взглядом, я вышла из ванной.
Мама приготовила мою любимую яичницу с сухариками.
– Спасибо, мама.
Она сидела на стуле закинув нога на ногу и пила кофе.
– Сегодня мы едем в больницу, – сказала мама, – Пётр нас уже ждёт.
– А зачем? – Удивлённо спросила я.
– Он проверит твоё состояние, а потом ты сдашь анализы, Маря.
– Мам, ты же не думаешь, что я…
– Нет, – не дав мне закончить свой вопрос, ответила она, – но это требование следователя и мы его выполним. Нам ведь нечего бояться.
